Владимир Шахрин о фестивале “Старый Новый Рок”: «Мы занимаемся государственной задачей!»

В преддверии фестиваля «Старый новый рок» 2016 мы встретились с лидером группы «Чайф» Владимиром Шахриным, поговорили о рок-музыкантах, Екатеринбурге, и, конечно же, о предстоящем концерте. 

- Группа «Чайф» была участником первого фестиваля Свердловского Рок Клуба. Можно ли считать СНР правопреемником того фестиваля, который существовал с 1986 по 1990 год? И что общего между этими двумя фестивалями?

- Я думаю, что правопреемником считать можно. Потому что так же вокруг вращаются новые, пока еще никому не известные группы. Все понимают, что фестиваль – это, пожалуй, единственное место, где они могут себя заявить. В то время было точно так же – можно придти в рок-клуб, подать заявку, выступить на рок-лабораториях. Абсолютно похожая история. И самое главное – мне кажется, что он приемник по настроению и энтузиазму. Среди нас нет ни одного человека, который сидел бы на зарплате. За все 16 лет, что мы делаем фестиваль, у нас может от силы раза три остались какие-то деньги после концерта, которые мы как премии выдали тем, кто работает. В основном, если остаются деньги, мы пускаем их в разные проекты – книги, фильмы, и так далее. Это не наш бизнес, что рок-клуб, что фестиваль. Я считаю, что мы занимаемся государственной задачей. В то время, когда ребята выступают, репетируют – они никого не грабят, не насилуют. Поэтому я считаю, что нас должно поддерживать государство, но на деле это происходит далеко не всегда. 

- Раньше практически в каждом дворе хоть один, но играл на гитаре. Сейчас это уже не так заметно. На ваш взгляд, если подключить СМИ для вещания социальной рекламы, например – «Не пейте на площадках, а играйте на гитаре», то можно ли возродить эту культуру вновь?

- Во-первых, в городе не все так печально. Если вы встанете на каком-нибудь центральном перекрестке и постоите минут 40, я гарантирую, что вы 5-7 человек увидите с гитарными гофрами. Просто акустические гитары превратились в электрические. С электрическими гитарами сидеть в подъездах бесполезно, поэтому появились репетиционные точки, их огромное количество, где эти ребята играют. У нас был огромный двор на Малышева-Мира и парней с гитарами было всего двое. И это некий миф, то, что раньше это все любили, всем этим занимались – далеко не все. Точно так же было огромное количество бездельников, которые ничего не делали, и их ничего не интересовало – ни музыка, ни гитара. Но вот дворовой коммуникации сейчас практически нет, это правда. Раньше двор был полным – по телевизору смотреть нечего, компьютеров не было, дома делать нечего, поэтому все вываливали на дворовую площадку поиграть в волейбол, попеть с гитарой, и так далее. Современных молодых людей я не обвиняю. Возможно, мы были бы такими же, если бы у меня был компьютер, спутниковое ТВ. Дело не в том, что люди стали хуже, а мы лучше - просто раньше развлекались по-другому. 

- И опять же, - несмотря на появление электронных гаджетов, люди с гитарами ходить все равно не перестали.

- Ходят, конечно! Коммуникация, по сути, тоже никуда не делась, она просто изменилась, вот и все. 

- Хотелось бы поговорить о молодых рок-музыкантах. На ваш взгляд, как изменилась рок-культура в нашей стране за последнее время?

- Сама по себе рок-музыка дошла до СССР лишь в 70-е годы. Лично для нас это была какая-то новая культура. Говорят, что рок-музыка – это музыка протеста. У нас это был протест предыдущему поколению: мы – не такие, как вы. Не учите нас жить, дайте нам жить так, как мы хотим, на что нам говорили нельзя! Вот это был протест. А нынешним молодым рок-музыкантам при помощи рок-музыки кого протестовать? Старшее поколение? Да мы больше рокеры, чем они. Поэтому рок-музыкой нас шокировать невозможно (смеется, - прим. ред.). Поэтому эффект протестности пропал сам собой. 

- Не могу не затронуть тему старого города, к которой, как известно, вы неравнодушны. Так, в одном из интервью, вы говорили, что на Плотинке, почти ничего нет, и на этом месте было бы здорово восстановить цеха заводов. Чтобы там были современные выставки, лофты, экспозиции. Идея действительно интересная. А что, на ваш взгляд, мешает это сделать? Почему власти не активно берутся восстанавливать историческую среду города?

- Дело в том, что частный застройщик никакие музеи строить не будет – ему это не выгодно. Соответственно этим должен заниматься город, у которого денег попросту нет. Какие-то места в центре появляются – городу нужно жить, необходимы налоги, поэтому власти отдают земли частному застройщику, которые будут строить какие-то торговые площади или коммерческое жилье. По большому счету это происходит от бедности. Не знаю, я не занимался этим подробно, но меня удивляет, как маленькие итальянские города, совершенно небогатые, умудряются сохранять этот центр, сделать там музейные площади, кафе. То есть технология существует, ее нужно просто изучить. 

- В преддверии фестиваля вы подготовили необычный сюрприз – устроили настоящую кормушку для птиц . Расскажите подробнее об этой необычной акции. 

- Честно говоря, все концерты в метро и кормушка – это все делается для того, чтобы о фестивале узнали как можно больше людей. Подобные акции освещают многие местные и центральные СМИ. Мы недаром получили приз за лучшую PR-кампанию. По сути, это не стоило ничего, а «выхлоп» был огромный. С кормушкой нам пришла идея, поскольку это экологично, к тому же в этом есть определенный смысл, юмор. Изначально мы стали думать – где бы сделать логотип Старого нового рока, чтобы это все заметили, и чтобы это было неожиданно. Так пришла идея сделать на Пруду. Если мы краской покрасим, экологи нас потом «порвут», скажут, что 2 тонны краски в пруд ушло. И подумали, а почему бы не выложить логотип семечками? Нашли оптовую базу, на которой заказали тонну семечек. Затем нашли людей, которые могли бы выложить логотип специальными бортиками. Мы вынуждены придумывать что-то неожиданное, чтобы обратить на себя внимание. 

- Что стоит ожидать от фестиваля в дальнейшем: будет ли меняться концепция проведения, или же традиции останутся? 

- Честно, мы даже сами не знаем. После некоторых фестивалей мы собираемся, и говорим: «Что-то мы так устали, а может забить на все это. Все, давай не будем проводить на следующий год». Проходит месяц, Женька (Евгений Горенбург, - прим. ред.) говорит надо проводить! Мы вновь встречаемся, начинаем обсуждать новые идеи. Самое сложное – это сделать так, чтобы нам самим было интересно. В общем-то, технология фестиваля понятна - вся машина фестиваля работает сама: этот отвечает за это, этот за это. Все ресурсы просчитаны, поэтому он автоматически катится. А чтобы было интересно, нужно, чтобы что-то происходило. Мы пробуем, придумываем какие-то вещи, каждый раз разные. Те же площадки меняем, например.  Поэтому ничего про будущее фестиваля не могу сказать, все непредсказуемо. Мы поняли, что в летнем фестивале нам надоело играть в традиционном виде. Осенью ездили в Верхотурье, посмотрели здание Верхотурского кремля как локацию. Мы написали концепцию фестиваля, которая была бы таким объединяющим страну по национальным и духовным составляющим. Мы написали бюджет, отдали нашему губернатору. Идея ему очень понравилась, но надо найти деньги, это очень дорогое удовольствие. 

Беседовал Александр Патрушев 

Напомним, что уже известен список участников фестиваля «Старый новый Рок» 2016. Из 200 заявленных групп оргкомитет отобрал 39 лучших коллективов. С ними вы можете ознакомиться здесь .